История жизни — 2

Прочтите о том, что произошло дальше

Затем я погрузился в сладкий, глубокий сон, и, пока я спал, Господь исцелил меня. На следующее утро я от­крыл глаза, осмотрелся вокруг и увидел маму, стоявшую рядом с кроватью. Ее глаза опухли от слез, и я понял, что в эту ночь она почти не спала.

• — Я хочу есть, — сказал я.
• — Ох, — сказала она, — я принесу тебе виноградный сок.
• — Я уже выпил всю свою пожизненную норму вино­градного сока.
• — Чего же ты хочешь?
• — Я хочу того, что сегодня съел на завтрак папа.

Много лет назад на юге на завтрак подавали настоящую

еду! Мы не улыбались друг другу за столом, мы поедали огромные домашней выпечки пироги с белой подливкой, а потом яйца, ветчину и овсяную кашу.

Я сказал:

• — Неси все это.
• — Но ты не ел твердую пищу вот уже несколько недель. Ты умрешь, если съешь все это, — возразила мама.

Я посмотрел на нее с улыбкой и сказал:

• — Может быть, но я хочу умереть с желудком, набитым яйцами, горячими пирогами и овсянкой! Давай неси все это, мама!
• — Ну что ж, я слышала, что перед смертью положено выполнять последнюю просьбу, — сказала моя дорогая мама. — Доктор сказал, что ты умрешь, и, по всей види­мости, ты просто бредишь.

Она не знала, что я исцелился. В то утро моя подуш­ка оставалась чистой, но она не заметила этого. С того са­мого дня у меня изо рта не вышло больше ни капли кро­ви. Больше не было высокой температуры. Все прошло. Бог исцелил меня. Решив выполнить последнюю просьбу умирающего человека, мама пошла, приготовила все, что я просил, и поставила на маленький столик рядом с кро­ватью. Затем она вышла из комнаты. Она не хотела видеть мои безуспешные попытки проглотить твердую пищу.

Опершись на локоть, я дотянулся до столика и начал есть. Я съел все, что принесла мать. Тарелка стала такой чистой, словно ее вылизала кошка.

Когда мама вернулась, она спросила:

• Где завтрак?

— Я показал на живот и ответил:

• — Вот здесь.
• — Ты все съел? — спросила она в изумлении.
• — Да. Но я хочу еще.
• — Ну нет, — сказал она, — не сейчас. Сначала я погово­рю с доктором и посмотрю, что он скажет.
• — Со мной все в порядке, — сказал я. — Доктор мне больше не нужен. Ночью у меня было видение. Я видел гроб. И я видел Библию. Я буду проповедником.

Знаете, я был самым непослушным из всех детей в семье. Мама лупила меня больше всех вместе взятых. Она грозилась отправить меня в исправительную коло­нию, и вдруг я заговорил о служении проповедника.

Она была вне себя от радости.

Она плакала и приговаривала:

• — О Боже! Неужели это правда? Неужели это воз­можно?
• — Да, я исцелен. Я выздоровел. Я больше не чувствую слабости.

Она обрадовалась и стала рассказывать об исцелении всей семье. Никто не верил, но через три дня я встал и обо­шел весь дом. Жизненная сила просто вливалась в меня.

Через десять дней ко мне пришел соседский парень и сказал:

• — Пойдем ловить рыбу.
• — Отлично, — ответил я, и мы пошли на Мексикан­ский залив и там рыбачили весь день. Мы наловили кефа­ли, на которой заработали немного денег.

Иногда мы ловили рыбу, а иногда искали крабов и устриц.

Через три недели Бог заговорил к моему сердцу:

• — Ты обещал Мне, что будешь проповедовать?
• — Да, обещал, — ответил я.
• — В таком случае начинай! — приказал Он. — Не от­кладывай. Берись за дело прямо сейчас.

Я стремглав спустился вниз, где завтракал отец.

• — Папа, — заявил я ему, — я буду проповедовать. И я начну проповедовать прямо сегодня.

Он в изумлении уставился на меня.

Затем он встал.

• — Ты не сделаешь ничего подобного, — загремел он. — Ты еще слишком слаб для этого. Но даже если бы ты по­шел, ты не знаешь, что сказать.

Я ответил, что совершенно здоров и мне есть что ска­зать.

• — Я не позволю тебе попрошайничать, — продолжал бушевать отец. — Ты должен будешь найти нормальную работу.
• — Папа, мне обязательно нужно проповедовать.
• — Ты не сделаешь этого!
• — Но Бог повелел мне.
• — При чем тут Бог?! — возмутился он.

Я, тощий семнадцатилетний парень, стоял перед отцом и весь дрожал от возбуждения. Затем повернулся и побе­жал наверх, в свою комнату.

• — Ты помрешь с голоду, если займешься этим! — ре­вел отец мне вдогонку. Затем он стал собираться на рабо­ту и на прощанье крикнул, обращаясь ко мне: — Когда я приду с работы, я с тобой разберусь, парень.

В своей комнате я упал на пол и разрыдался: «Мой не­бесный Отец говорит „иди“, а земной отец говорит ,,нет“».

Я взмолился: «Что же мне делать?»

Бог побудил меня открыть Библию на Книге пророка Исаии (41:10, 11). Я не знал, что там написано, но Бог ве­лел мне найти это место.

Я открыл Библию и прочитал сквозь слезы: «Не бойся, ибо Я с тобою».

В то же мгновение страх покинул меня. До того момен­та у меня внутри все дрожало, так сильно я боялся. Но ко­гда я прочитал повеление не бояться, страх исчез. Бог ска­зал: «Я с тобой».

Я знал, что моему отцу не понравится мое неповинове­ние, но Бог сказал: «Не бойся, ибо Я с тобою; не смущай­ся». Мне говорили, что я не смогу проповедовать и что никто не захочет меня слушать. Меня это действительно сильно смутило.

Но, читая сорок первую главу Книги пророка Исаии, я увидел следующие стихи: «Ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей. Вот, в стыде и посрамлении останутся все раздра­женные против тебя; будут как ничто и погибнут препи­рающиеся с тобою». Когда Бог дал мне эти стихи, я встал с пола, наполненный великим миром. Я был полностью охвачен Божьей любовью. Он пришел ко мне и освободил меня от страха. И вдруг я стал плакать и смеяться одно­временно. Я успокоился только через час.

«Хорошо, Господи, — сказал я громко, — если Ты со мной, я готов идти». Я оделся и огляделся вокруг. Затем я собрал вещи. В чулане я нашел маленький корич­невый чемоданчик. Очень скоро он был заполнен моими пожитками.

Папа уже ушел на работу, когда я спустился вниз с че­моданом в руках. Но мне еще нужно было поговорить с ма­мой.

Мамы — удивительные создания. С мамой не сравнится никто.

Она слышала нашу перепалку на кухне, но не вышла к нам. Моя мама всегда была очень мудрой женщиной и старалась оставаться в сторонке, когда у меня с папой возникали конфликты.

И на этот раз она понимала, что я собираюсь выйти из- под воли своего отца и что ей не нужно было вмешиваться в это. Мы должны были сами решить этот вопрос между собой.

• — Куда ты собрался? — спросила она, когда я стал спу­скаться по лестнице с чемоданом в руках. Она слышала, как я плакал у себя в комнате.
• — Я же сказал, что Бог дал мне видение и велел пропо­ведовать. Я иду проповедовать.
• — Но куда ты пойдешь? — Мама хотела это знать.
• — Мама, я не знаю, куда пойду. Но я ухожу прямо сей­час.

Она заплакала. Мамы умеют включать и выключать слезливое настроение, как никто другой в мире. Они могут плакать от радости, они могут плакать от горя, плакать тогда, когда еще не поняли, отчего плачут. Они в этом деле профессионалы. Итак, она стала плакать.

Я сказал:

• — Ну вот, ты много лет плакала оттого, что я не был спасен. Ты годами молилась, чтобы я стал проповедни­ком. И теперь, когда я действительно решил стать пропо­ведником, ты опять плачешь.
• — Это слезы радости, — сказала она. — Куда мне пи­сать письма?
• — Я сам напишу, — ответил я. — Я напишу тебе и сооб­щу, где я. И вот что. Я не вернусь назад. Я ухожу из дома насовсем, навсегда. Так что я прощаюсь.

И я пошел к двери. Я действительно не вернулся домой.

Иногда мои родители приезжали встретиться со мной где-нибудь во время моих странствий, но в штат Флори­да я приехал только через много лет. Я оборвал все связи с домом.

Как только я вышел из дому, я увидел моего приятеля, с которым вместе ловил рыбу.

Он сказал:

• — Эй, куда ты собрался?
• — Я иду проповедовать.

Он оглядел меня с головы до ног и, когда увидел чемо­данчик, понял, что я настроен серьезно.

• — А можно с тобой? — спросил он.

Я об этом не думал.

• — А что ты умеешь делать? — спросил я.

Он мог бы задать мне этот же вопрос, но не стал спра­шивать.

• — Ну, если ты будешь проповедовать, — сказал он, — я буду петь песни.
• — Ты умеешь петь?
• — Нет.

Он был хорошим парнишкой. Он не стал спрашивать: «А ты можешь проповедовать?», потому что в этом случае мне тоже пришлось бы сказать «нет».

Если и есть что-то, что лучше одного кочана капусты, то это два кочана, а мы как раз и были двумя зелеными головами.

• — Ну давай, пошли, — согласился я.

Тогда он сказал:

• — Ты знаешь, а моя машина ездит.

Это замечание было для того времени актуальным, по­тому что если у мальчишки была своя машина, то она, как правило, не работала. У той машины, по-моему, не было крыльев, но в те дни мальчишкам не нужны были крылья для машин. Если в машине был мотор и руль, а под ней хоть какая-нибудь резина, то и этого было вполне достаточно.

У него была модель «Форд-Т», весьма примечательная машина. Она делала три шага вперед и два назад.

• — Ты уверен, что она поедет? — спросил я скептически.
• — О, да. Я сам ее ремонтировал.

Мы влили в эту машину больше воды, чем бензина. Ка­ждые десять миль мотор настолько раскалялся, что отка­зывался дальше работать. Поскольку все время мы вози­лись с машиной, нам некогда было беспокоиться о том, что с нами будет дальше.

Я собирался стать проповедником, но во мне не пре­кращался бунт, и я был полон святого ужаса от того, что Бог просто убьет меня, если я не проявлю послушания. Я не хотел проповедовать, но Бог поставил меня перед вы­бором: или проповедуй, или умри.

У меня не было сострадания к потерянным овцам, Ве­ликое поручение не имело никакого смысла для меня.

Я не имел ни малейшего желания питать Господних овец или спасать заблудших. Я спасал одного Лестера Самрал­ла. Я стремился к одной цели — сохранить себе жизнь. Я знал, что мне нужно найти кафедру и немедленно на­чать проповедовать. Если я не сделаю этого, то Всемогу­щий Бог немедленно уничтожит меня.

Как Иона, только что вышедший из чрева кита, я по­бежал исполнять свой призыв со страхом в сердце. Если вы помните историю Ионы, то знаете: он совершенно пре­зирал жителей Ниневии даже после своего унизительного приключения в брюхе кита. И когда жители Ниневии упа­ли на колени пред Господом, он впал в ярость, потому что хотел видеть, как Бог уничтожит их.

Предвкушая увидеть излияние огня и серы и разру­шение города, он устроился на безопасном расстоянии от города. Но когда суд миновал покаявшихся грешни­ков, он сильно расстроился и проявил свой эгоизм, вопро­сив Бога, по какой причине Он пощадил грешников. Не­смотря на его ненависть к этому народу, Бог использовал его. Бог также настроился использовать и меня, несмотря на мое крайнее нежелание проповедовать Его Слово.

Вот так, в семнадцать лет, без специального образова­ния, без духовного руководства со стороны более опытно­го пастора я отправился странствовать по южным штатам. У меня был опыт бунтарской жизни и сосредоточенность на себе. В результате мир получил молодого проповед­ника, пылкого и довольно сердитого, имеющего смутное представление о взаимоотношениях с Богом. Я был всезнайкой Ионой, плохо представляющим, что такое истинная мудрость.